| ПОБРАТИМЫ
В РАЗВЕДКЕ
(Ваня и Михась 1920)
Летом 1920 года Первая Конная армия была переведена на польский
фронт. Прорвав
оборону белополяков, красные конники стремительным броском овладели
Житоми-
ром, Бердичевом, Радомышлем, Новоградом-Волынским, Ровно. Главные
силы бело-
поляков в панике отступали в северном и западном направлениях. Но
враг еще не был
разбит. Он упорно, цепляясь за каждый клочок украинской земли,
оказывал сопротив-
ление. Особенно яростно огрызались части второй армии белополяков,
засевшие в рай-
оне города Дубно, где действовал мой полк.
В начале июля я получил приказ от командира дивизии готовиться к
взятию Дубно.
Это был довольно-таки крепкий орешек. Город представлял собой
настоящую кре-
пость. Окруженный с трех сторон болотами, он был связан с внешним
миром тремя уз-
кими дорогами. Две из них находились в тылу у врага, а третья, по
которой двигались
наши войска, простреливалась вражеской артиллерией. Чтобы подавить
ее, надо было
точно узнать, где она расположена.
Задача была трудная, почти неразрешимая. Посылаемые мной разведчики
не могли
проникнуть в город; они возвращались ни с чем или вовсе не
возвращались.
И тогда в поход отправились наши малыши.
В Дубно они пробыли целый день. Разыгрывая на этот раз роль
беспризорных друж-
ков, они обшарили весь город, много увидели, узнали. Единственное,
чего им не хвата-
ло, это сведений о крепостных батареях. Как ни изощрялись ребята, а
в крепость
пробраться им не удалось.
День был на исходе, утомленные мальчики спешили до захода солнца
выбраться из
города. Они шли тихой, почти безлюдной улицей, утопающей в зелени
садов. Неожи-
данно их окликнули.
Эй, подите-ка сюда, строго позвал их обрюзгший, толстый офицер.
Рядом с ним
стоял маленький паныч и капризно хныкал:
Мой змей, мой змей...
Ваня и Михась остановились, выжидательно поглядывая на толстяка.
Ну-ка, быстрей пошевеливайтесь, сказал он тоном, не терпящим
возражений.
Бежать? Но неизвестно, чего хочет этот надменный офицер. Да и стоит
ли бежать?
Мальчики нерешительно подошли.
Офицер открыл калитку и, пропустив вперед Ваню с Михасем, вошел с
ними в сад.
Почти у самого дома, приютившегося среди фруктовых деревьев, клумб с
душисты-
ми настурциями, кустов сирени, он остановился.
Вот, сказал офицер, указывая пальцем на верхушку большой
развесистой ябло-
ни, где трепетал зацепившийся за ветви ярко разукрашенный змей.
Ваня облегченно вздохнул. Он быстро взобрался на дерево и достал
панычу игрушку.
За калиткой сада Ваня дернул Михася за руку.
Не туда...
Михась удивленно посмотрел на друга:
Как не туда? Нам же направо...
Нет, налево. Я, когда слазил с дерева, сумку офицерскую видел.
Окно настежь
открыто, а возле окна стол. Она с краю лежит, толстая. Знаешь,
какие там могут
быть бумаги? Взять бы их...
Только как? развел руками Михась.
А так... и Ваня зашептал что-то Михасю.
Стоя на плечах у Михася, Ваня внимательно осматривал комнату. Она
была пуста, а
сумка по-прежнему лежала на том самом месте. Его отделял от сумки
какой-нибудь
метр. Не мешкая, Ваня цепко ухватился левой рукой за подоконник, а
правой потянул-
ся за сумкой. Секунда и она уже внизу, у Михася. Еще секунда и
Ваня готов был
спрыгнуть с плеч друга. Но в этот миг кто-то невидимый схватил его
за руку и сжал ее,
словно в тисках.
А-а, пся крев... Попался, ворюга!
Ой, дяденька, больше не буду! закричал Ваня и больно ткнул
Михася в плечо.
Михась понял сигнал. В то же мгновение Ваня почувствовал, что повис
в воздухе, и
сильные мужские руки втащили его в комнату. Только здесь он увидел
стоящий в
нише диван, который из окна нельзя было заметить. На нем и отдыхал
польский пол-
ковник, который теперь свирепо смотрел на Ваню.
Сумка где? наотмашь ударил офицер мальчика по лицу.
Я не буду больше, дяденька... заскулил Ваня, не отвечая на
вопрос, чтобы дать
Михасю время выбраться из сада.
Я тебя, собачий сын, о сумке спрашиваю! звонко прозвучала вторая
пощечина.
Ваня опять затянул свое. Офицер кликнул денщика.
Поди под мое окно подыми сумку, приказал полковник появившемуся в
дверях
солдату.
За эти десять минут, пока солдат искал сумку, Ваня успел получить
еще несколько
ударов.
Наконец, не выдержав, офицер высунулся из окошка и нетерпеливо
заорал:
Ну, чего так долго? Давай сюда.
Тут ничего нет, господин полковник!
Ах так! Ты не один был? повернулся офицер к Ване и тотчас
денщику: Под-
нять тревогу, оцепить сад, обыскать все вокруг. Живо!
... Ночью к нам возвратился Михась. Вместе со сведениями о
противнике, вместе с
ценными документами из офицерской сумки он принес нам тяжелую весть:
Ваня в ру-
ках врага.
Через два дня конармейцы с боем взяли Дубно. В подвале вражеской
контрразведки
мы нашли Ваню. Его тело, истерзанное, исполосованное шомполами, его
изуродован-
ное лицо говорили о многом. Враг так и не узнал, кем был Ваня и куда
делась полковни-
чья сумка. Захваченный в плен денщик полковника, рассказавший на
допросе о пыт-
ках, выдержанных Ваней, дивился мужеству мальчика.
Мы похоронили нашего Сынка, как бойца, с воинскими почестями. А
через полгода
пришлось расстаться и с Михасем: он уехал в трудовую коммуну. Где он
сейчас, не
знаю. Может быть, стал инженером, может, водит трактор или добывает
уголь, может
быть, посвятил свою жизнь армии.
Мне часто приходится встречаться с пионерами, комсомольцами. И когда
меня про-
сят рассказать о гражданской войне, о боях Первой Конной армии, о
настоящем геро-
изме, я всегда вспоминаю Ваню и Михася, наших маленьких разведчиков
и больших
храбрецов.
(В. КРЮЧЕНКИН генерал-лейтенант в
отставке)
|